Нервы и психика

Если посмотреть на жизнь Человека в целом, на всё, что с нами происходит, какие мысли приходят к нам в голову, что мы ощущаем, чувствуем, какие эмоции нас посещают, то оказывается, что всё это сначала происходит на тонком плане. И лишь потом, уплотнившись, спускается к нам в материальный мир.

Как мы все уже знаем, Человек – это многомерное существо и представляет собой не только физическое тело, но и ряд тонких тел, представляющих собой тонкоматериальную Сущность, обладающую Сознанием.

Наш Мир пронизан вибрациями, которые разделяются на разные уровни по принципу слоеного пирога. Эти вибрации есть ни что иное как энергия. Причем взаимодействие и переход энергий происходит только на границе с близлежащим слоем, как по ступенькам лестницы, неважно вверх или вниз.

Представьте себе, что «Создателю» пришла в голову какая-то Мысль. Он, через Сущности отправляет её в Мир, который Он создал. Эта мысль по принципу «подобное притягивается к подобному» нашла схожую вибрацию в верхнем, самом тонком слое и срезонировала с ней, получив при этом энергию.

Мысль усилилась, стала «тяжелее» и опустилась на уровень ниже. На следующем уровне снова эта мысль находит резонансную вибрацию, соединяется с нею, усиливается, становится еще тяжелее и опускается на уровень ниже.

И так происходит до тех пор, пока усиленная и «отяжелевшая» мысль не опустится в материальный мир, чтобы наш мозг смог её принять. Но опять таки не каждый Человек сможет принять эту мысль. Для того, чтобы это произошло, нужно, чтобы Человек и его мозг находился в резонансе с этой мыслью. Только при этих условиях Человек осознает эту мысль.

Вот таким вот образом рождаются мысли. А вы что думали, что мысли рождаются у нас в голове? Не-ет, вы глубоко ошибаетесь. Человек только приемник мыслей, а мысли рождаются в более тонких мирах. Нет, в принципе Человек может «порождать» какие-либо мысли, но сначала эти мысли должны быть в нем каким-то образом ОСОЗНАННЫ.

Мысли есть разные, от самых абсурдных до гениальных. Вокруг Человека сформировалось много разных мыслей. Практически Человек - это «копилка мыслей», которые он принял и Осознал. Только Осознанная мысль попадает к нам в копилку.

В этом вы можете убедиться сами. Наверняка в вашей жизни были моменты, когда вам в голову пришла интересная мысль, а вы вовремя на неё не отреагировали и через минуту эту мысль уже и не вспомнить.

Это происходит потому, что любая приходящая к нам мысль находится у нас голове всего пять – шесть секунд и если мы за это время её не осознали, то она просто исчезает, и мы её уже больше не вспомним.

А бывает, что увидев по телевизору какой-то неприятный эпизод и эмоционально воспроизведя в своем сознании эту картинку, мы потом сталкиваемся с тем, что эти мысли уже навязчиво проникают в наше сознание и от нас требуется какое-то усилие, чтобы прогнать их.

И если мы понаблюдаем над происходящими в нашей жизни событиями, то увидим, что практически всё, что мы имеем - это результат действия МЫСЛЕЙ. Сначала появляется мысль, а потом уже действие. Одним словом - мы получаем то, о чем мы думаем… Отсюда следует : если мы хотим, чтобы в нашей жизни всё было хорошо и прекрасно – надо думать о ХОРОШЕМ!

Из вышесказанного следует понять и ОСОЗНАТЬ, что то, о чем мы думаем, какие мысли витают в нашей голове - мы сами их же и притянули к себе. Как? А просто заострив на них наше внимание! И очень важно делать осознанный выбор и оценку того, что мы пропускаем в свою голову. Как говориться, прежде, о чем-нибудь подумать, надо хорошенько подумать!

Борьба с материалистическим подходом к изучению мозга всегда велась под знаменами церковников. Россия в этом отношении не была исключением. В начале шестидесятых годов XIX века редактор самого прогрессивного отечественного журнала «Современник» Н. А. Некрасов обратился к выдающемуся русскому физиологу И. М. Сеченову с просьбой написать статью о насущных вопросах естествознания. Сеченов охотно откликнулся. Он уже давно обдумывал основные положения будущего трактата «Рефлексы головного мозга». Журнальный вариант этой работы Сеченов озаглавил так: «Попытка свести способы происхождения психических явлений на физиологические основы». Редакция журнала, опасаясь преследований цензуры, изменила название, но это не спасло положения. Номер «Современника» со статьей Сеченова был конфискован. Оговорив ряд условий, в том числе требование сократить или коренным образом изменить заключительный раздел статьи, цензура разрешила ее публикацию лишь в специальном медицинском журнале.
Несколькими годами позже И. М. Сеченов попытался издать свой труд отдельной книгой, и тогда разразилась настоящая буря. Когда книга была напечатана, совет Главного управления по делам печати вынес постановление о наложении на нее ареста и возбуждении судебного преследования против автора. Петербургский цензурный комитет сообщал прокурору, что «сочинение Сеченова объясняет психическую деятельность головного мозга… Эта материалистическая теория… разрушая моральные основы общества в земной жизни, тем самым уничтожает религиозный догмат жизни будущей…». Как видите, чиновники царской России недалеко ушли от деятелей средневековой инквизиции.
После покушения Д. В. Каракозова на царя Александра II чрезвычайная следственная комиссия, поощряемая министром внутренних дел, организовала третий тур наступления на автора труда «Рефлексы головного мозга». Что же вызвало такой гнев у царских министров и охранников? Может быть, Сеченов в своей книге призывал к свержению царского режима или хотя бы критиковал его? Нет, книга посвящена работе мозга. Никаких политических проблем автор в ней не затрагивал, но зато доказал, что тайну психической жизни можно раскрыть методами естествознания, так как в ее основе лежат реально существующие физиологические процессы. Сама мысль, по мнению Сеченова, – всего лишь сложный рефлекс и, как всякий рефлекс, может быть изучена физиологами.
«Рефлексы головного мозга» ознаменовали начало нового этапа в изучении мозга. Сеченов первым из ученых сделал попытку представить психические процессы чисто физиологически. Он внес весомый вклад в изучение нервной системы, подводя экспериментальную базу под свои теоретические построения, но не располагал еще достаточным числом надежно проверенных фактов для построения законченного учения о функциях головного мозга. Честь создания физиологии высших психических функций выпала на долю другого выдающегося русского ученого – И. П. Павлова.
К изучению мозга Павлов пришел не сразу. В пору своего становления как ученого он и не дерзал мечтать о подобных исследованиях. В тот период наука располагала настолько скудными сведениями о физиологии центральной нервной системы, что мысли просто не за что было зацепиться, чтобы строить столь смелые прожекты. К необходимости познать мозг Павлова привели собственные исследования в далеких, казалось бы, областях физиологии, властно потребовав изучения функций мозга, и подсказали единственно возможный для того времени метод.
И. П. Павлов внес весомый вклад во многие разделы физиологии, но из исследований, выполненных в первую половину его жизни, наибольшую известность приобрело систематическое изучение главных пищеварительных желез. За открытия в этой области он первым среди отечественных исследователей был удостоен Нобелевской премии – высшей в те годы награды для ученого.
Успех в изучении пищеварения принесла разработанная им методика создания фистул – отверстий, дающих доступ в пищеварительные полости, позволяющих наблюдать за деятельностью желез, не нарушая ни кровоснабжения, ни нервного аппарата изучаемого органа. Эта методика позволила детально изучить деятельность основных пищеварительных желез.
В стройную систему физиологических представлений не укладывалось только одно явление, получившее название психической секреции. Оно состоит в том, что выделение пищеварительных соков, особенно слюны, может возникнуть у собаки еще до того, как ей в рот попадет пища, лишь под влиянием ее запаха, вида, бренчания кормушки, из которой обычно кормят животное, или шагов служителя, идущего зарбать собаку в виварий, где ее уже ждет обед.
Психическая секреция представлялась загадочным явлением. Пока ее механизм оставался невыясненным, нельзя было считать изучение физиологии пищеварительных желез завершенным. Павлову необходимо было объяснить наблюдаемое явление, выяснить, каким образом, в силу каких причин шаги служителя, которого еще и не видно, вызывают у собаки слюнотечение. У некоторых сотрудников лаборатории эти явления не вызывали недоумения. В каждой лаборатории, видимо, бывает хотя бы один человек, которому все понятно. Они объясняли психическую секрецию тем, что собака чувствует запах пищи, видит ее или слышит, что за ней идет служитель, и надеется, что ее сейчас покормят.
В глубине души Павлов был согласен с таким объяснением. В течение ряда лет он сам развивал мысли о главенстве психического фактора в приспособлении пищеварительных желез к внешним воздействиям, но использовать в физиологической лаборатории психологические термины считал неправомерным и теперь категорически запретил сотрудникам произносить такие слова, как «собака захотела», «подумала», «решила», или объяснять ее поведение какими то внутренними психическими состояниями. Он даже ввел денежный штраф за употребление психологических терминов и безжалостно штрафовал своих сотрудников. Будучи физиологом, Павлов хотел им и остаться даже при изучении психики.
Далеко не все сотрудники Павлова поняли и приняли новый подход своего учителя к «психическим» реакциям пищеварительных желез. И за пределами его лаборатории ученые не сразу заметили, что, продолжая экспериментировать с пищеварительными железами, он изучал не физиологию пищеварения, а функции мозга.
Когда Павлов приехал в Стокгольм получать медаль нобелевского лауреата, ему шел 56 й год – возраст, в котором ученые той эпохи обычно задумывались о пенсии, начинали собираться на покой. Иван Петрович был не таким. Именно в это время он задумал исследование, на которое не хватило бы жизни и молодого ученого, исследование, на которое не отваживался до него никто – изучение физиологии высших функций головного мозга. К 1903 изучить мозг стало совершенно очевидным, недаром его доклад, сделанный на очередном Физиологическом конгрессе в Мадриде, назывался «Экспериментальная психология и психопатология на животных». Правда, доклад Павлова не был понят, так необычно было то, о чем он говорил с трибуны. Сочли, что тема доклада всего лишь чудачество маститого ученого, желание прослыть оригиналом.
Итак, загадка психической секреции, явление, которое до Павлова либо не замечали, либо отмахивались от него как от случайного, нетипичного, как от ошибки эксперимента, позволила осуществить грандиозный прорыв в таинственную сферу деятельности мозга. Позже психическую секрецию Павлов назвал условным рефлексом и тем самым низвел таинственную деятельность собачьей души до конкретного, вполне физиологического явления. Вторгаясь в сферу таинственных психических процессов, он и здесь пожелал остаться и действительно остался убежденным материалистом.
Со времен Рене Декарта в физиологии утвердилось понятие рефлекса. Он считал, что все жизненные проявления организма имеют рефлекторную природу, и представил обобщенную схему рефлекторного акта. В основе его лежит рефлекторная дуга. Рефлекс осуществляется благодаря поступлению по чувствительным нервам информации в мозг, переработке ее мозгом и выполнению мышцами его распоряжений, передаваемых по двигательным нервам.
Основа представлений Декарта о существе рефлекторного акта сохранилась до наших дней. Уже во времена Павлова было твердо установлено, что каждый вид организмов имеет свой вполне определенный набор рефлексов, передающихся из поколения в поколение от родителей к детям. Условный рефлекс, новый, открытый Павловым класс явлений, полностью соответствовал тому, что физиологи подразумевали под словом «рефлекс», за исключением того обстоятельства, что животные не получают его в наследство от родителей. Он возникает (образуется) благодаря воздействию на организм внешних факторов.
Создание Павловым условнорефлекторной теории явилось величайшим достижением человеческой мысли. Его исследования далеко обогнали развитие мировой науки, а потому не сразу и не до конца были поняты учеными. Он вырвался далеко вперед, сделав два гигантских шага. Первый шаг осуществил, когда осознал, что, выясняя частные вопросы физиологии пищеварительных желез, он получил возможность изучать физиологические законы работы мозга. Второй шаг был еще более знаменателен. Павлов понял, что, изучая слюнные условные рефлексы, частное и малозначительное явление в жизни животных, он по существу получил доступ к изучению основных механизмов работы мозга.
Нашим и зарубежным физиологам, включившимся в изучение мозга, необходимо было вслед за Павловым пройти этот путь, чтобы приблизить свои исследования к тому уровню, на который вышли лаборатории Павлова. И если первый шаг сделан и первая часть пути уже преодолена, то второй еще предстоит завершить. Как ни странно, до сих пор еще далеко не все физиологи, занимающиеся изучением мозга, осознали, что Павлов изучал вовсе не секреторные условные рефлексы, и даже не условные рефлексы вообще, а более общее явление – временнЫе связи, те кирпичики, из которых строится все здание мыслительной деятельности мозга животных и человека.
Термины «условный рефлекс» и «временная связь» не вполне идентичны. По сравнению с условным рефлексом временная связь – явление более общего порядка. Правда, их часто употребляют как синонимы, поскольку в основе любого условного рефлекса лежит временная связь. Однако известны такие временные связи, которые условным рефлексом не назовешь, так как их образование не ведет к возникновению внешних реакций – ни к движению мышц, ни к секреции желез.
Павлов следующим образом представил процесс образования условного рефлекса. Предположим, что он вырабатывается на звонок. Действие звонка возбуждает соответствующие структуры слухового центра собаки. Пища, всегд сопровождающая звучание звонка, вызывает возбуждение в пищевом центре. Благодаря тому, что возбуждение в обоих очагах возникает почти одновременно, после нескольких сочетаний звонка и пищи, между возбужденными мозговыми центрами замыкается временная связь. Теперь при действии звонка возбуждение из слухового центра, в силу возникшей связи, будет распространяться в пищевой центр, вызывая его возбуждение, а следовательно и выделение слюны, еще до того, как пища попадет в рот собаки.
Примерно то же самое произойдет в мозгу трех четырехлетнего малыша, когда он впервые столкнется с грозой. После того как несколько раз подряд вслед за яркой вспышкой света прозвучит оглушительный раскат грома, между возбужденными очагами зрительного и слухового центров в мозгу ребенка образуется связь. Аналогичные связи возникают в речевом анализаторе при изучении иностранного языка между нервными центрами, ответственными за восприятие слов родного языка и аналогичными центрами восприятия соответствующих им слов иностранного языка. Психологи называют подобные явления ассоциациями. Если подойти к этому явлению с позиций физиологии, то становится очевидным, что с точки зрения мозговых механизмов между ассоциациями и условными рефлексами нет существенных различий.
Изучение ассоциаций требует особых методов. Павлов подошел к этим исследованиям лишь в конце своей жизни, хотя с самого начала стремился понять наиболее общие законы работы мозга. Изучение условных рефлексов было выбрано им как модель для выяснения механизмов образования и использования мозгом временных связей, лишь в качестве способа, позволившего познакомиться с физиологическими механизмами психической деятельности. Именно об этом он думал, именно эти вопросы – главное в его многолетних грандиозных исследованиях.
Временная связь – основной, центральный механизм мозговой деятельности. Безусловно, дальнейшие исследования позволят нащупать еще немало других механизмов работы мозга, однако не исключено, что ничего равного по значению временным связям найдено не будет. Это сказано не в качестве прогноза. В отношении мозга делать прогнозы невозможно. Я хочу лишь подчеркнуть значение сделанного Павловым открытия, чтобы можно было яснее понять парадокс, с которым столкнулась современная физиология.
Павлов осуществил в естествознании настоящий переворот, создав физиологию головного мозга. Между тем, в этом и заключается парадокс, он не располагал возможностью непосредственного изучения функций мозга. О мозговой деятельности, о механизмах работы мозга он делал заключения, сопоставляя характер внешних воздействий на организм и его ответных реакций. Все высказывания Павлова о конкретных механизмах мозговой деятельности – всего лишь предположения. По существу мозг для него являлся «черным ящиком», заглянуть в который еще не представлялось возможным. Но созданные на столь скудной основе представления о физиологии мозга обеспечили на протяжении почти ста лет весьма продуктивное развитие физиологических исследований, и их значение вряд ли будет исчерпано в ближайшем обозримом будущем.

Зайчики бывают и морскими

Таким образом, И. П. Павлову и его многочисленным ученикам и соратникам в результате упорного труда удалось создать стройное учение о высших функциях головного мозга. В этой титанической работе верными помощниками ученых были собаки – самые надежные экспериментальные животные. Сам Павлов считал, и это была отнюдь не шутка, что половина успеха принадлежит именно им. Недаром в Ленинграде под окнами павловской лаборатории был сооружен памятник собаке как дань ученых их верным помощникам в деле развития физиологии, и в первую очередь физиологии мозга. В те годы в мире существовал лишь один монумент, посвященный животным, – памятник лягушке в Париже, созданный на средства признательных французских врачей. У лягушек тоже немалые заслуги перед биологией и медициной.
С тех лет в лабораториях ученых получили прописку и стали лабораторными тружениками самые разнообразные животные – белые мыши и крысы, морские свинки и золотистые хомячки, аксолотли и шпорцевые лягушки, хорьки, обезьяны, карликовые свиньи… Кто же из них может претендовать на новый монумент, на честь быть увековеченным в бронзе?
Если взвесить заслуги разных животных в изучении интимных механизмов работы мозга, то, пожалуй, пришла пора сооружать пьедестал для… морского зайца – двустворчатого моллюска, больше известного в среде ученых как аплизия. В нашей стране морских зайцев легче всего поймать в дальневосточных морях. Вот почему с наступлением теплых дней сюда, на побережье бухты Пасьета, на остров Попова, устремляются физиологи из Ленинграда и Москвы, Киева и Минска, Тбилиси и Ростова на Дону и других научных центров страны.
Чем же прославились аплизии? Как смогли эти примитивные животные, по существу не имеющие настоящего головного мозга, помочь ученым выведать какие то его тайны? А главное – чем они оказались лучше собак? Как смогли занять их место в физиологических лабораториях?
При доброй помощи собак удалось многое узнать о важнейших механизмах работы мозга. Неизвестным оставалось главное – нейронная организация мозговых функций. У Павлова еще не было возможности разобраться в интимных механизмах работы мозга. В те годы ученые не знали, как, впрочем, не знают они еще и сейчас, что же конкретно происходит в мозгу при формировании условного рефлекса. Об этом можно лишь высказывать предположения, но досконально проверить их пока никому еще не удалось.
Появление в лабораториях ученых сложнейших электронных приборов дало возможность осуществить давнишнюю мечту физиологов – попробовать разобраться, какова же нейронная организация самых элементарных психических актов. Помочь ученым в этом исследовании собаки бессильны. Нервные клетки высших животных мелки. Трудно изготовить такой миниатюрный электрод, чтобы он мог проникнуть в глубь клетки, серьезно ее не повредив. Трудно, вслепую вводя электрод в мозг животного, попасть его кончиком в какую нибудь нервную клетку. Как же изучить функцию каждого члена целого нейронного ансамбля?
Однако главная трудность изучения мозга собаки состоит в том, что он слишком большой. Собачий мозг содержит более миллиарда нервных клеток, и каждая из них имеет не менее 3500 синапсов. В таком сложно устроенном мозгу проследить все связи даже одной единственной нервной клетки пока невозможно. Невольно взоры ученых обратились к примитивным животным, чья нервная система проще, чем у собаки. Вот так в поле зрения физиологов оказались морские зайцы.
Нервная система аплизии миниатюрна, но и она содержит около 100 тысяч нейронов. Тоже немало. Но, к счастью, у моллюсков нейроны рассредоточены по девяти ганглиям. Самый маленький – подглоточный. В нем содержится всего 2000 нервных клеток, в 500 тысяч раз меньше, чем в мозгу собаки. Таким образом, появилась реальная надежда выяснить, в каких взаимоотношених между собой находятся нейроны и как они себя ведут, когда мы чему нибудь обучаем животное.
Изучая строение нервной системы моллюсков, невольно приходишь к мысли, что они созданы природой главным образом для того, чтобы физиологи смогли наконец разобраться, как функционирует мозг. Действительно, их нервная система представляет интерес во многих отношениях. Выше уже говорилось, что по сравнению с собакой у моллюсокв гигантские нейроны. В такую большую нервную клетку нетрудно ввести электрод, и не один, а 4–5. У собаки от тела нервной клетки отходят несколько отростков: более крупный – аксон и мелкие – дендриты. На дендритах, да и на теле нервной клетки, много синапсов, через которые поступает информация от соседних нейронов. У нервной клетки моллюсков всего один отросток – аксон, а синапсов на теле клеток не бывает. Понять, как работает такой нейрон, гораздо проще.
Сам нервный ганглий очень удобен для исследователей. Нервные клетки покрывают его снаружи, а их отростки находятся внутри. Если вскрыть моллюска и разглядывать ганглий через сильную лупу, можно увидеть практически все нервные клетки, из которых он состоит. Детальное их изучение позволило сделать удивительное открытие, которое и является главной причиной повышенного интереса к моллюскам. Нервные ганглии низших животных содержат вполне определенное количество нейронов, причем каждый из них имеет характерную форму и занимает строго свое, заранее предназначенное именно для него, место. Например, нервная система паразитического червя аскариды содержит всего 162 нервные клетки: 80 в левой половине и 82 – в правой.
Эти исследования, сделанные достаточно давно, привлекли внимание только сейчас. Они заставили нейрофизиологов отказаться от представления, за которое так ратовали инженеры, создающие счетно решающие утройства, – что все нервные клетки равноценны. Наблюдая строгую упорядоченность строения нервной системы, нетрудно догадаться, что каждый нейрон выполняет вполне определенную работу в соответствии с занимаемым им положением. Специфичность нейронов проявляется абсолютно во всем. Даже их электрическии реакции настолько различаются, что это сразу бросается в глаза: каждая нервная клетка имеет свой собственный «электрический почерк». Кстати, электрические реакции нейрона вполне могут служить в качестве удостоверения личности, по которому его легко опознвать.
В строении нервной системы беспозвоночных нет ничего случайного. Чтобы каждая нервная клетка выполняла предназначенную ей функцию, она должна быть связана с вполне определенными нейронами. Ученые пока не знают, как отростки нервных клеток находят друг друга, но то, что они умеют это делать, ни у кого не вызывает сомнений. В этом нетрудно убедиться, перерезав у аплизии или червя нервный стволик, соединяющий два соседних ганглия. Отростки, проходящие в этом стволике, погибнут, но с самими клетками, находящимися в ганглиях, ничего страшного не произойдет. Взамен утраченных отростков у них вырастут новые и, что самое удивительное, каждый из них найдет ту нервную клетку, с которой ему необходимо вступить в контакт.
Еще одна особенность, очено удобная для исследователей, – симметрия нервных клеток. Кроме нескольких нейронов, лежащих точно посередине, у каждой клетки левой половины ганглия есть двойник, находящийся на соответствующем месте справа. Исключения из этого правила известны, но встречаются редко. Об одном из них уже упоминалось. У аскариды правая половина нервной системы имеет на две клетки больше, чем левая. У примитивных животных количество нейронов выдерживается очень строго. Наличие у аскариды 163 нервных клеток должно рассматриваться таким же уродством, как наличие на человеческой руке шести пальцев.
К сожалению у моллюсков абсолютная точность не соблюдается. С возрастом число нейронов у них постепенно возрастает, а под старость начинает уменьшаться. Однако с некоторыми клетками, особенно с самыми крупными, этого не происходит. Поэтому топографию брюшного ганглия аплизии удалось изучить достаточно полно. Были составлены карты расположения 60 крупных нейронов и 10 скоплений мелких нервных клеток. Они получили свои названия номера, и функции многих из уже изучены.
У нейронов брюшного ганглия аплизии много обязанностей. Они заведуют работой внутренних органов, дыханием, кровообращением, выделением и внутренними процессами, связанными с размножением. Кроме того, ганглий командует осуществлением защитного оборонительного рефлекса втягивания в мантийную полость жабры и сифона, по которому между полостью и морем осуществляется циркуляция воды, необходимая для дыхания.
Стенка мантийной полости моллюска очень чувствительна. Малейшее прикосновение к ней вызывает оборонительную реакцию, и жабра с сифоном мгновенно исчезают в мантийной полости. Однако, поскольку ничего страшного не произошло, аплизии не было больно, через минуту другую из щели в мантийной полости снова выглянет жабра, расправится сифон. Если теперь опять слегка дотронуться до животного, все повторится в прежней последовательности. Однак после 5–10 или 15 прикосновений станет заметно, что моллюск не так поспешно закрывает мантийную полость, не так полно втягивает сифон и значительно быстрее оправляется после очередного испуга. Если продолжать время от времени дотрагиваться до животного, то в конце концов удается добиться, чтобы моллюск не пугался, не вздрагивал, не убирал сифон и жабру. Аплизия как бы убеждается, что прикосновение ничем страшным ей не грозит, и привыкает его не бояться. Ученые так и назвали этот вид обучения, умение чего то не делать, – реакцией привыкания.
Кажется, пустяк – научиться не бояться прикосновения. Но нужно иметь в виду, что аплизия – весьма примитивное существо. Привыкание для нее – высшая форма психических реакций. Оно и было избрано для дальнейшего изучения.
Благодаря простому устройству нервной системы аплизии удалось установить полный перечень всех 33 нервных клеток, участвующих в осуществлении оборонительной реакции. В стенке мантийного выступа находятся чувствительные нерные клетки. Их здесь немного, всего 24. При прикосновении к мантийному выступау они шлют об этом информацию в брюшной нервный ганглий, адресуя ее 9 находящимся здесь нейронам. Информация чувствительных клеток в первую очередь предназначена моторным клеткам, которые и дают команду мышцам убрать жабру и сифон. Мотонейронов 6: 3 крупных и 3 мелких. Кроме того, чувствительные клетки связаны с одной промежуточной тормозной и с двумя промежуточными возбуждающими нервными клетками. Промежуточными они называются потому, что с одной стороны связаны с чувствительными клетками, а с другой – с моторными, находясь как бы между ними. Сами вызвать оборонительный рефлекс промежуточные клетки не способны, но могу оказать влияние на его осуществление: возбудительные клетки усиливат реакцию мотонейронов, а тормозная клетка уменьшает их возбуждение, тормозит их.
Из всех девяти перечисленных нервных клеток самой «общительной», и это важно знать, чтобы понять дальнейший ход рассуждений ученых, является промежуточная тормозная клетка. У нее имеются связи со всеми тридцатью двумя нервными клетками. Она посылает ответвления своего аксона к каждому из шести мотонейронов, а кроме того, контактирует с отростками всех двадцати четырех чувствительных и двух промежуточных возбуждающих нервных клеток, пресекая распространение возбуждения по этим нервным волокнам.
Какая же из названных клеток ответственна за развитие реакции привыкания и как оно осуществляется? Рассуждая теоретически, можно допустить, что привыкание возникает или непосредственно в любом из четырех типов нейронов, участвующих в осуществлении оборонительного рефлекса, или в шести типах синапсов – в местах контактов этих нейронов. Наконец, могло оказаться, что привыкание – простая усталость мышцы, втягивающей жабру и сифон.
Проще всего было убедиться в том, что мышца не утомилась. Кроме оборонительных реакций она осуществляет ритмические сжатия мантийной полости, создавая в ней постоянный обмен воды, необходимый для дыхания. Если бы мышца устала, это сразу стало бы заметно по дыхательным движениям. Кроме того, если аплизии, переставшей бояться прикосновения, сделать больно, ущипнув ее за мантию, привыкание мгновенно разрушается. Теперь любое слабенькое прикосновение снова вызовет оборонительную реакцию, и ни малейшей усталости не будет заметно.
Чтобы выявить, в каком звене нервной системы возникает привыкание, ученые проверили работу каждого нейрона и каждого синапса. Оказалось, что сами нервные клетки не виновны в возникновении привыкания. Не участвует в его выработке и большинство синапсов: моторная клетка не теряет способность передавать команды мышцам о сокращении, синапсы между промежуточными и двигательными клетками способны нормально функционировать, и только синапсы между чувствительными и моторными клетками выходят из строя. Чувствительные клетки продолжают реагировать на каждое прикосновение и информацию об этом добросовестно направляют в брюшной ганглий. Нервные импульсы, как обычно, бегут по длинному отростку чувствительной нервной клетки, добираются до синапса с двигательным нейроном и здесь затухают, так как не в состоянии перейти на соседний нейрон.
Затухание нервного импульса связано с выходом из строя синапса. Окончание нервного волокна чувствительной клетки с приходом сюда каждого нового импульса выпускает в синаптическую щель все меньше и меньше пузырьков медиатора. В соответствии с этим соседняя клетка будет возбуждаться все менее и менее сильно, вызывая с каждым разом все более слабые сокращения жаберной мышцы, пока неаконец не настанет такой момент, когда оборонительный рефлекс совсем перестанет возникать.
Почему синаптические пузырьки с медиатором вдруг перестают выливаться в синаптическую щель? Оказывается, из за нехватки в нервном окончании ионов кальция. Нервный импульс, как уже говорилось, развивается с помощью двух ионов: ион натрия поступает в волокно, а ион калия его покидает. Кроме натрия в нервное волокно поступают и ионы кальция. В возникновении нервного импульса эти ионы участия не принимают, зато помогают медиатору выбраться из нервного волокна и попасть в синаптическую щель. При отсутствии кальция синаптические пузырьки теряют способность прилипать к оболочке нервного волокна в тех местах, где они могут просочиться наружу. С каждым новым раздражением мантийного выступа, с приходом в нервное окончание чувствительной клетки каждого нового импульса кальциевый канал открывается на все более и более короткий срок, все меньше в волокно поступает кальция, все меньше пузырьков прилипает к его мембране и изливается в синаптическую щель, все меньше здесь оказывается молекул медиатора, пока их количество не сократится настолько, что двери на фасаде соседнего нейрона совсем нечем будет отпереть и он не сможет возбудиться. Вот, оказывается, какова технология привыкания – самой простой психической реакции.

Рак, таракан и другие

Усилия нейрофизиологов позволили расшифровать нейронный мехнизм привыкания вплоть до молекулярного уровня. Однако скептики могут решить, что эти исследования никакого отношения к человеку иметь не могут. Мало ли что может происходить в нервных ганглиях примитивных существ. Мозг высших животных, и тем более человека, вовсе не обязан слепо следовать данной моде. Скептицизм, конечно, имеет определенный резон, ведь на земле обитает около двух миллионов организмов. Они отличаются друг от друга не только внешним видом, но и устройством нервной системы. Однако спешу огорчить скептиков: ученые давно заметили, что природа не столь щедра на выдумки, чтобы для нервной системы каждого вида животных выдумывать особые индивидуальные правила работы. В отношении привыкания это можно считать доказанным.
Первыми после аплизий в лабораториях нейрофизиологов получили прописку раки. С легкой руки И. А. Крылова сложилось мнение, что они ретрограды и якобы ходят только задом наперед, так сказать, постоянно пятясь назад. Это неверно. Конечно раки, как и другие существа, наделенные ногами, умеют это делать, но пользуются такой возможностью не чаще, чем мы с вами, а вот плавают действительно хвостом вперед.
Если рака потревожить, напугать чем нибудь, он делает взмах хвостом, загребая воду под себя, и стремительно уплывает задом наперед. Оборонительная реакция возникает благодаря тому, что информацию о прикосновении чувствительные клетки хвоста направляют двум гигантским промежуточным клеткам, а отсюда она передается гигантским мотонейронам, которые дают команду мышцам. Однако после 5–10 прикосновений рак привыкнет к раздражение и уплывать больше не будет. Привыкание, как и у аплизии, развивается за счет того, что синапсы между нервными волокнами чувствительной клетки и промежуточными нейронами прекращают работу, перестают передавать информацию о прикосновении к хвосту.
У таракана на заднем конце брюшка находится пара придатков – церки. Если обдуть их струей воздуха, насекомое пустится наутек. Команду о необходимости спасаться бегством дают чувствительные нервные клетки, расположенных в церках. У таракана нетрудно выработать привыкание к струе воздуха, и он перестанет ее бояться. Оказалось, что и в этом случае прекращают работу синапсы нервных окончаний чувствительных клеток.
Наконец, попробовали выяснить, как развивается у кошки привычка не отдергивать лапу в ответ на раздражение кожи. Нервная система кошки чрезвычайно сложна, и проследить весь путь осуществления рефлекса пока не удалось, впрочем, так же, как рефлекса убегания у раков и тараканов, но и здесь исследователи убедились, что информация от чувствительных клеток кожи перестает доставляться мотонейронам. Все так же, как у аплизий. Между прочим, человек и кошка относятся к одному классу млекопитающих. Поэтому можно быть уверенным, что привыкание и у нас осуществляется по образцу аплизий, позаимствованному у них кошками и другими животными.
Аплизии позволили осуществить глубокую разведку и вырвать у мозга одну из его важнейших и строго охраняемых тайн. На этом их карьера не кончилась. Была сделана попытка расшифровать технологию еще одного вида обучения, образования другой психической реакции, так называемой сенситизации.
В отличие от привыкания, когда животное перестает замечать раздражитель и реагировать на него, в результате сенситизации чувствительность по отношению к раздражителю обостряется и реакция усиливается.
В качестве модели сенситизации был взят все тот же оборонительный рефлекс аплизии – втягивание сифона и жабры в мантийную полость. Если голову моллюска несколько раз ущипнуть, то оборонительные реакции заметно усилятся. Это состояние может сохраняться от нескольких часов до нескольких дней.
Механизм сенситизации также оказался весьма простым. Чувствительные нейроны головы, воспринимающие болевое ощущение, рассылают об этом информацию во все районы нервной системы моллюска, в том числе возбуждающим вставочным нейронам, и теперь отростки этих вспомогательных нервных клеток сами начинают подстегивать чувствительные клетки, усиливая их реакцию. Отростки возбуждающего вставочного нейрона образуют синапсы на окончаниях отростков чувствительных клеток вблизи того места, где последние сами образуют синапс с мотонейронами или промежуточными возбуждающими клетками. Импульсы вставочного нейрона увеличивают выход медиатора в синапсе нервного окончания чувствительной клетки и усиливают рефлекс втягивания жабры.
Успехи нейрофизиологии повергли в глубокое изумление зоопсихологов. Их удивляет не само по себе изменение в поведении животного, а способность отдельного нейрона путем обучения стойко менять характер своей деятельности. Сами нейробиологи оказались подготовленными к полученным результатам, но и на них производит впечатление, что всего три четыре урока способны коренным образом изменить характер работы нейрона и он в течение многих часов, дней или даже нескольких недель продолжает придерживаться этого модуса.
Раскрытие технологии двух типов элементарных реакций является важным этапом в расшифровке тайн мозга. Атака на мозг продолжает набирать темпы. На очереди расшифровка нейронного механизма условного рефлекса. Есть основания предполагать, что у аплизий могут образовываться и условные рефлексы. Затем придется сравнить технологию сенситизации и условного рефлекса моллюсков с механизмом осуществления этих реакций у других животных.
Расшифровка нейронных механизмов первых психических реакций – величайшее достижение научной мысли. Всего за один век изучения мозга наука сумела не только выяснить общие принципы работы, условнорефлекторный характер деятельности, но и приступила к выяснению нейронного механизма реакций мозга. За эти достижения научной мысли мы должны быть благодарны нашему верному другу – собаке и морскому моллюску – аплизии.

Серотонин – это вещество, которое играет крайне важную роль в организме человека, которое по своим функциям является нейромедиатором и гормоном. В качестве нейромедиатора оно выполняет функцию вещества-посредника, через которое между нейронами (клетками головного мозга, обеспечивающими умственно-психическую функцию человека) передается электрический импульс.

Серотонин метаболизируется в мозге из триптофана – незаменимой аминокислоты. Для того чтобы метаболизм проходил нормально, в организм должно поступать достаточное количество триптофана, наибольшая концентрация которого содержится в голландском и плавленом сыре, мясе, горохе, фасоли, твороге, рыбе, яйцах.

Метаболизм серотонина и его влияние на состояние центральной нервной системы является довольно сложным, не до конца изученным процессом. Однако хорошо известно, что при его нарушении происходит изменение характеристик синаптической передачи электрического импульса от одного нейрона к другому, вследствие чего нарушается функционирование центральной нервной системы. Вредным является как избыточный серотонин в нейронах, так и недостаточный. При недостатке этого вещества, возникает снижение уровня серотонинергической передачи электрических импульсов, что вызывает нарушение психики, выражающейся в угнетенности и депрессии. В случае его избытка, происходит повышение уровня серотонинергической передачи импульсов, приводящее к повышенному возбуждению, панике, беспокойству и т. п.

Для лечения депрессий применяют антидепрессанты, лечебное воздействие которых основано на том, что они ингибируют (уменьшают) обратный захват серотонина из синаптической щели, тем самым увеличивая его содержание, соответственно, повышая уровень серотонинергической передачи импульса. Это приводит к уменьшению или исчезновению чувства угнетенности и депрессии. Избыточный прием антидепрессантов может привести к противоположным последствиям - чрезмерному повышению уровня серотонинергической передачи импульсов. Это вызывает гипо - или даже гиперманию, с многочисленными клиническими проявлениями в виде возбуждения, дезориентации, спутанности сознания, беспокойства, нарушения координации движений, тремора и прочего.

В мозге человека серотонин содержится в количестве 1-2% от всего объема, содержащегося в организме. Основная его часть находится в экстраневральных структурах. В связи с этим возможна ситуация, при которой общее содержание данного вещества в организме будет находиться в норме, в то время как содержание в клетках мозга будет пониженным. Это обстоятельство затрудняет использование общих показателей метаболизма серотонина в организме, для диагноза состояния нервной системы.

Серотонин в значительной степени является ответственным за социальное поведение человека. Сон, настроение, аппетит - определяются процессами, протекающими в среднем мозге. Большинство ученых сходится во мнении, что снижение локальной серотониновой медиации (проводимости), которое одновременно сопровождается повышением активности его обратного захвата, является главной причиной суицидального поведения.

Нарушения метаболизма серотонина могут привести к нарушению мозгового кровообращения. Установлено, что серотонинергические нейроны среднего мозга оказывают влияние на интенсивность мозгового кровотока. Церебральные и ишемические инсульты имеют определенную взаимосвязь с содержанием серотонина в мозге, однако точный механизм этого взаимодействия пока не известен.

Серотонин оказывает влияние на болевую чувствительность органов человека. Снижение его содержания в центральной нервной системе ослабляет анальгетический (обезболивающий) эффект и понижает болевые пороги. Есть веские причины считать, что люди, страдающие мигренью, имеют дефекты обмена серотонина. Нарушение метаболизма серотонина вызывает изменение естественного цикла «сон-бодрствование». Серотонин оказывает воздействие на регуляцию потребления алкоголя. Прием алкоголя, вызывающий приподнятое эмоциональное состояние, может являться своего рода компенсацией пониженного уровня метаболизма серотонина.

Серотонин в значительных количествах содержится в тромбоцитах, увеличивая их активность и повышая способность к агрегации (склеиванию) и образованию тромбов, обеспечивая, тем самым, процесс свертывания крови в ранах.

Серотонин увеличивает секрецию и усиливает перистальтику кишечника. Кроме этого, он повышает бактериальный метаболизм в толстом кишечнике. Бактерии толстой кишки, в свою очередь, повышают секрецию кишечником серотонина, поскольку многие их виды способны декарбоксилировать триптофан.

При постоянных негативных мыслях и отрицательных эмоциях развиваются психосоматические заболевания, суть которых -
патологические изменения в организме на нервной почве.

Поэтому есть смысл начать думать хорошо и выбирать только хорошие мысли. Давно известен и сейчас даже не оспаривается факт материализации наших мыслей.

Мы есть то, что мы о себе думаем. С нами происходит то, что мы обычно представляем. «Мозг - это ваше оружие». Вы выбираете ваши мысли, а не наоборот.

Мороз и солнце, день чудесный. Но зимой так много дней несолнечных, мрачных. И это время надо как-то пережить: в любом случае никто не отменял каждодневные заботы. Говорят же - мысль материальна. Вот и нужно думать позитивно. Стараться и все получится.

Механизм действия мыслей можно отобразить так:
хорошая, позитивная мысль - мозг - серотонин - правильный обмен - передача нервных импульсов - радость, счастье, тонус.

А может быть и так:
плохая, отрицательная мысль - мозг - серотонин - нарушение обмена серотонина - нарушение передачи нервных импульсов - горе, астения, болезнь.
Так действует воспринимаемая нами положительная и отрицательная информация. Важно научиться спокойно и с юмором реагировать на жизненные перипетии и неудачи, чтобы сохранить своё психическое и физическое здоровье.

И еще, если у вас плохое настроение, позвольте себе плитку чёрного шоколада, чашечку ароматного кофе или тропический фрукт - банан, апельсин, киви. Включайте эти продукты в свой рацион как можно чаще и думайте только о хорошем!

Встречаются такие люди, у которых, по их словам, всегда все плохо: на работе их не ценят, близкие не понимают, денег катастрофически не хватает и т.д. С ними случаются одни неприятности, а сами они только болеют, лечатся, опять заболевают… Складывается такое впечатление, что у них в жизни одна серо-черная полоса, без всяких просветов. А так ли все на самом деле?

Жизненный опыт подсказывает, что количество бед и несчастий, достающихся в жизни на долю одного человека, в целом, одинаково. В среднем, раз в 5-7 лет с каждым из нас что-то случается: все мы потихоньку стареем, дети вырастают и поддаются все меньшему контролю с нашей стороны; бытовая техника приходит в негодность и т.д. То есть жизнь одинаково «милостива» ко всем! Кому-то она не дала ребенка, у кого-то отняла самое дорогое, кто-то родился инвалидом, а кто-то сам упустил свой шанс стать кем-то и т.д.

Почему же тогда одни люди на вопрос: «Как дела?» с улыбкой отвечают: «Все нормально...», другие же начинают перечислять свои проблемы и напасти? Притом, похоже, что и те, и другие, в принципе, никакого насилия над своей памятью не совершают: «хорошие» и «плохие» воспоминания спонтанно всплывают у обеих сторон.

Кто-то считает, что у «нытиков» на биохимическом уровне просто мозг работает несколько иначе. Как показывают опросы, они и в самом деле с трудом вспоминают приятные моменты жизни. Так происходит, когда «гормон радости» – серотонин – вырабатывается организмом в недостаточном количестве. И дело здесь не в темпераменте человека! Товарищ может быть полон сил и энергии, быть активным и настойчивым холериком и все равно воспринимать жизнь со знаком минус. Выходит замкнутый цикл: чем чаще он будет рассказывать о своих неприятностях, тем меньше шансов, что он о них вообще когда-нибудь забудет. Как говорится, по тому, что помнишь, что не помнишь – узнаешь сам себя.

Существует и психологическая точка зрения на подобное явление. Возьмем для примера двух маленьких детей. Одному из них родители в силу каких-то причин уделяют недостаточно внимания. И тогда ребенок замечает, что, если он спокоен или занят чем-то, – до него никому нет дела. Но... стоит только ему заплакать, как все сразу сбегаются к нему! Другого ребенка родители не поощряют к такому слезливому поведению, воспитывают его в несколько «спартанском» духе: «Упал, встал и пошел дальше». Зато они внимательны к нему, когда он рассказывает им что-нибудь забавное и интересное о своей жизни... Как вы думаете, у кого из этих детей больше шансов стать нытиком?

Тем более, что роль «несчастного» приносит его обладателю кучу психологических льгот. В книге Э. Берна «Игры, в которые играют люди» данный случай хорошо описан. Мало того, что несчастливец привлекает к себе всеобщее внимание, он еще и других выставляет «полными дураками»! Потому что очень скоро выясняется, что помочь ему никто не может. Диалог выглядит приблизительно так: «У меня болит живот» – «Сходи к врачу» – «Там везде очереди» – «Тогда прими таблетку» – «А вдруг не ту?». И далее по кругу. Кто же сам слезет с иглы всеобщего внимания?

Неудивительно, что, в итоге, постоянный «герой дня» остается один: без друзей и без людей, желающих выслушивать его постоянные жалобы на жизнь. Почему? Потому что, когда он перечисляет свои неприятности, его собеседник – по ассоциации – невольно вспоминает и о своих, похожих проблемах. Градус «хорошего настроения» медленно и печально начинает ползти вниз… Кому же это понравится? Вот люди и начинают интуитивно избегать такого «провокатора несчастий».

Кстати, этот метод «психологической индукции» часто используют в своей практике разного рода люди-манипуляторы. Они знают, как вызвать у другого человека нужное им настроение, желание вести разговор на соответствующую тему. «Если ты хочешь, чтобы человек заговорил с тобой о своем брате, сначала расскажи ему о своем» (М. Г. Эриксон).

Однако весь парадокс ситуации заключается в том, что сам «нытик» себя таковым, как правило, не считает. Конечно, кто ж ему правду скажет? Все просто отмахиваются от него, как от назойливой мухи… Так что давайте считать, что эта статья именно о вас. Да, у вас много проблем, но и у других людей их не меньше! Только, в отличие от вас, они об этом не говорят, – сейчас им не хочется вспоминать об этом. Придет время, и они займутся своей проблемой. Зачем отрыгивать уже переваренное?! Древняя мудрость по этому поводу гласит: «Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды».

Что делать? Останавливайте себя (или разрешите это делать своим друзьям и близким), когда вам в очередной раз захочется «поныть». Более того, начните своим знакомым рассказывать при встрече какой-нибудь смешной эпизод из вашей жизни (случай, анекдот и т.д.). Так вы приобретете новый опыт общения с другими людьми. Остальным переменам вы удивитесь сами!

Человек разумный (Homo Sapiens) в своем развитии прошел большой путь. Мы часто забываем об этом громадном пути, забываем о том, что это миллионы лет эволюции сделали нас такими, какие мы есть.
Человек последние сотни тысяч лет существовал как охотник и собиратель. И всего 150 лет человек живет в условиях промышленной революции.
Тело и психика человека за такой короткий промежуток времени, конечно, не могли измениться, они осталось все теми же, какие и были 100 тыс.лет назад - приспособленными не к жизни в городах, тротуарам, автомобилям и компьютерам, а к жизни в дикой природе.
Наша психика приспособлена к жизни в общине (племени), а поэтому одной из самых важных для нас потребностей является потребность вхождения в иерархию доминирования (власти).
Борьба за социальный статус - это то, к чему мы приговорены природой с самого рождения. Впрочем, к этому приговорены все общественные животные.
Больше того, именно эта борьба за статус (власть) сделала нас разумными.
Как доказано исследователями (Дунбар, 1992 г.), у обезьян объем коры головного мозга напрямую связан со средним размером группы.
Обезьяны постоянно наблюдают друг за другом, помнят все стычки, отмечают взаимоотношения других обезьян группы между собой.
Жить в группе выгодно - легче добывать пропитание, легче защищаться от хищников.
Но размер группы обезьян не может превышать умственные способности каждой особи по отслеживанию взаимоотношений между членами сообщества. Чем крупнее группа, тем больше требуется объем памяти и тем больше должно быть развито мышление.
Это нужно для того, чтобы особь могла в какой-то мере предсказывать поведение сородичей или управлять ими.
Обычно под иерархией понимается линейный тип - существует главная особь ("альфа"), которая держит в подчинении всех остальных. Следующая особь подчиняется только вожаку - "альфе". Следующая подчиняется только номеру 1 и номеру 2, и так далее.
Но у обезьян более сложная иерархия: зверь "А" может доминировать над "Б", "Б" - над "В", но "В" доминирует над "А".
Человек сохранил такой же тип иерархии: один и тот же мужчина может быть на работе лидером (директором), в спортивном клубе может быть игроком среднего класса, а дома он может и вовсе занимать нижнее положение, во всем подчиняясь жене и дочерям.
Т.е. в современном обществе каждый человек может быть частью не одной иерархии, а нескольких.
Необходимая черта каждого организма, живущего в социальной иерархии - способность контролировать свои эмоции.
Это осуществляется за счет особых механизмов возбуждения и торможения, которые происходят в коре головного мозга.
Для передачи сигнала между нервными клетками всего организма используются особое вещество - серотонин.
Повышение уровня серотонина приводит к усилению деятельности. Снижение уровня серотонина тормозит активность.
Этот универсальный механизм возбуждения и торможения широко используется в природе: им пользуются все - от плоских червей и моллюсков, до человека.
А теперь мы переходим к самому интересному.
Оказывается, что если обезьяне искусственно повышать уровень серотонина, то это приводит к резкому росту ее статуса, вплоть до "альфы" (Рэлай, 1991).
Такая особь становится спокойной, уверенной, целеустремленной. У нее выпрямляется осанка, взгляд становится прямым.
Похожие результаты обнаружены и для людей: подтверждено, что повышение уровня серотонина способствует продвижению человека вверх по карьерной лестнице (Гарднер, 1998).
Низкий уровень серотонина, наоборот, делает обезьяну в целом покорной, но импульсивной (подверженной вспышкам агрессии).
Исследования человека подтвердили эту же закономерность: высокая импульсивность (истеричность) оказалась и свойственна людям, имеющим низкий уровень серотонина.
Больше того, эти люди оказались склонными к неврозам и различным их проявлениям, начиная от переедания и заканчивая различными психосоматическими заболеваниями.
Т.к. количество психосоматических заболеваний (т.е. заболеваний, вызванных нервными срывами) на сегодняшний момент достигает 70% от всех заболеваний, то можно сделать вывод, что первое, что нужно предпринять для лечения этих заболеваний - поднять уровень серотонина в организме.
Повышение уровня серотонина сопровождается подъемом настроения - у человека возникает ощущение счастья, радости, эйфории.
Понижение уровня серотонина связано с депрессией - человек становится заторможенным, вялым. И выйти из этого состояния можно только путем повышения уровня серотонина.
И вот мы подошли к самому главному.
Как же повысить уровень серотонина в нашем организме? Ведь это очень важно - это будет способствовать не только высокому уровню здоровья (мы устраним все психосоматические заболевания из нашей жизни), но и нашему продвижению по службе, переходу на более высокий уровень иерархии. Иными словами, к нам будут больше прислушиваться, нас будут больше уважать, мы будем иметь более высокий социальный статус.
Самый простой способ, конечно, прием специальных препаратов - ингибиторов обратного захвата серотонина (ИОЗС). Однако эти препараты не случайно приравниваются к наркотикам - их продают только по специальному рецепту от невропатолога.
Поэтому нам надо научиться самостоятельно, без всяких искусственных химических препаратов, научиться повышать уровень серотонина.
Психологи отметили один факт - выражение гордости и стыда сходны со знаками доминирования у животных.
Поведение, возникающее при чувстве гордости, такое: человек расслаблен, излучает уверенность и спокойствие. Эти типичное поведение вожака. Вожак выпрямляется в полный рост, и все окружающие сразу чувствуют этот подсознательный сигнал - прямая, спокойная осанка говорит о высоком ранге.
Поведение, возникающее при чувстве стыда, противоположно. Человек отводит глаза, опускает голову, сутулится. Поведение становится суетливым и нервозным.
Ученые (Masters, McGuire, 1994) провели исследования и выяснили, что чувство гордости повышает уровень серотонина, а чувство стыда - понижает уровень серотонина.
Таким образом, наша задача по поддержанию высокого уровня серотонина значительно упрощается - нам надо добиться постоянного ощущения гордости, и ни в коем случае не допускать чувства стыда.
Надо заметить, что все наши ощущения сразу же отражаются на нашем теле: гордость и стыд отражаются через осанку. Гордость характеризуется прямой расслабленной осанкой, стыд - сутулостью, поднятыми плечами и опущенной головой.
Но верно и обратное - прямая осанка вызывает чувство гордости, а сутулость - чувство стыда и вины.
Подчеркну еще раз - сутулость автоматически приведет к появлению чувства стыда и вины. Причем, т.к. надо иметь в виду, что человек всегда легко оправдает свои чувства. Поэтому, как только чувство стыда возникло, то человек сам себе быстро найдет оправдание на этот счет - он найдет/придумает повод постыдиться (объект стыда).
Например, он может начать стыдиться самого себя. Или стыдиться своих родных. Или стыдиться своей машины/одежды/зарплаты и т.п.
Т.е. как только возникает чувство стыда - объект тут же найдется.
Но нужно четко себе отдавать отчет, в том, что этот объект - вторичен. Первично - чувство, которое возникло из-за неправильной осанки.
Но и с гордостью все то же самое. Как только человек принял гордую позу, то у него сразу же возникает чувство гордости. И он тут же себе найдет/придумает объект, которым можно гордиться.
Таким образом, если Вы вдруг по какой-то причине испытаете чувство стыда и вины, то знайте, что все это игры мозга, и что самое время поправить осанку. После этого чувство стыда и вины испарятся сами собой.
Итак, чувство гордости повышает уровень серотонина, стыд - понижает.
Вывод: прямая осанка будет вызывать повышение уровня серотонина, согнутая спина и сутулость будут вызывать понижение уровня серотонина.
Таким образом, постоянное наблюдение за осанкой, работа над ней это:
- самое простое средство излечиться от психосоматических заболеваний. А список таких заболеваний очень широк: это и аллергии, и бронхиальная астма, и кожные заболевания, и колиты, и язвы, и сердечно-сосудистые заболевания, и нервные заболевания и т.д.
- это повышение статуса и карьерный рост. Человек в повседневной жизни руководствуется бессознательными сигналами. Прямая спина собеседника подсознательно говорит нам о его высоком ранге и его успешности. С мнением такого человека просто захочется считаться, а спорить с ним, наоборот, никому не захочется.
- избавление от депрессий и вредных привычек, связанных с искусственной стимуляцией (алкоголь, переедание, курение). Повышение уровня серотонина сопровождается ощущением радости, поэтому применять искусственные стимуляторы просто не захочется.
- существенное повышение сексуальной привлекательности для противоположного пола. Каждой женщине работа над осанкой даст многократно больший эффект в плане привлекательности и внутреннего ощущения довольства собой, чем макияж, наращивание ногтей и покупка модного костюма.
Все это может существенно изменить нашу жизнь, поэтому не стоит пренебрегать работой над своей осанкой. Работа над осанкой - это гораздо важнее, чем утренняя гимнастика, хождение в спортивные клубы и любые рекомендации по ведению здорового образа жизни.
Потому что без красивой осанки, без прямой спины, уровень серотонина будет невысоким, а значит будет невозможен никакой здоровый образ жизни.
Итак, следите за осанкой, держите спину прямой, но расслабленной. Таким простым способом вы сможете повысить уровень серотонина - вещества, которое передает электрические импульсы от одной нервной клетки к другой.